Ароматическая поэма (1865)
Западное побережье Норвегии. Пасмурная погода,
утренняя полумгла. Бранд, мужчина средних лет в черной одежде и с ранцем
за плечами, пробирается по горам на запад к фьорду, где лежит его
родная деревня. Бранда удерживают попутчики — крестьянин с сыном. Они
доказывают — прямой путь через горы смертельно опасен, нужно идти в
обход! Но Бранд не желает их слушать. Он стыдит крестьянина за малодушие
— у того при смерти дочь, она ждет его, а отец медлит, выбирая кружную
дорогу. Что бы он отдал за то, чтобы его дочь умерла спокойно? 200
талеров? Все имущество? А жизнь? Если он не согласен отдать жизнь, все
остальные жертвы не в счет. Все иди ничего! Таков идеал, отвергаемый
погрязшими в компромиссах соотечественниками!
Бранд вырывается из рук крестьянина, и идет через
горы. Как по волшебству, тучи рассеиваются, и Бранд видит молодых
влюбленных — они тоже торопятся к фьорду. Недавно познакомившиеся Агнес и
художник Эйнар решили соединить свои жизни, они наслаждаются любовью,
музыкой, искусством, общением с друзьями. Их восторги у встречного
сочувствия не вызывают. По его мнению, жизнь в Норвегии не так хороша.
Повсюду парят пассивность и малодушие. Люди потеряли цельность натуры,
их Бог ныне смахивает на лысенького старичка в очках, снисходительно
взирающего на лень, ложь и приспособленчество. Бранд, теолог по
образованию, верует в Бога иного — молодого и энергичного, карающего за
недостаток воли. Главное для него — становление нового человека, сильной
и волевой личности, отвергающей сделки с совестью.
Эйнар наконец узнает в Бранде товарища школьных
лет. Прямолинейность и пылкость его рассуждений действуют отталкивающе —
в теориях Бранда нет места простодушной радости или милосердию,
напротив, он обличает их как расслабляющие человека начала.
Встретившиеся расходятся по разным тропинкам — они увидятся позже на
берегу фьорда, откуда продолжат путь на пароходе.
Неподалеку от деревни Бранда ожидает еще одна
встреча — с безумной Герд, девушкой, которую преследует навязчивая идея о
подстерегающем ее повсюду страшном ястребе; спасение от него она
находит только в горах на леднике — в месте, которое называет «снежной
церковью». Деревню внизу Герд не любит: там, по ее словам, «душно и
тесно». Расставшись с ней, Бранд суммирует дорожные впечатления: за
нового человека ему придется бороться с тремя «троллями» (чудовищами) —
тугомыслием (накатанной рутиной быта), легкомыслием (бездумным
наслаждением) и бессмыслицей (полным разрывом с людьми и разумом).
После многих лет отсутствия все в деревне кажется
Бранду маленьким. Жителей он застает в беде: в деревне — голод. Местный
администратор (Фогт) раздает нуждающимся продукты. Подойдя к
собравшимся, Бранд, как всегда, высказывает неординарное мнение:
положение голодающих не так уж и плохо — им
предстоит борьба за выживание, а не мертвящая дух праздность. Жители
деревни едва не бьют его за глумление над их несчастьем, но Бранд
доказывает, что имеет моральное право относиться к другим свысока —
только он вызывается помочь умирающему, который не вынес вида своих
голодных детей и в приступе помешательства убил младшего сына, а затем,
осознав, что натворил, попытался наложить на себя руки и теперь лежит
при смерти в своем доме на другом берегу фьорда. Добраться туда не
рискует никто — во фьорде бушует шторм. Помочь Бранду при переправе
осмеливается лишь Агнес. Ее поражает сила его характера, и она, вопреки
призывам Эйнара вернуться к нему или хотя бы к родителям, решает
разделить судьбу с Брандом. Местные жители, тоже убедившиеся в твердости
его духа, просят Бранда стать их священником.
Но Бранд предъявляет к ним очень высокие
требования. Его любимый девиз «все или ничего» так же бескомпромиссен,
как известная латинская пословица: «Пусть погибнет мир, но
восторжествует справедливость». Новый священник обличает даже свою
старуху мать — за ее расчетливость и стяжательство. Он отказывает ей в
причастии, покуда она не раскается и не раздаст бедным нажитое ею и
столь любимое имущество. Находясь при смерти, мать посылает за сыном
несколько раз: она просит его прийти, обещая сначала раздать половину,
потом — девять десятых всего, чем владеет. Но Бранд не соглашается. Он
страдает, но против своих убеждений пойти не может.
Не менее требователен он и к самому себе. В дом под
скалой, где они прожили с Агнес вот уже три года, редко заглядывает
солнце, и их сын незаметно чахнет. Доктор советует: чтобы спасти Альфа,
нужно немедленно переехать в другую местность. О том, чтобы остаться, не
может идти и речи. И Бранд готов уехать. «Может быть, и к другим Бранду
не стоит быть слишком строгим?» — спрашивает у него доктор. О долге
напоминает Бранду и один из его прихожан: люди в деревне ныне живут по
иным, более честным правилам, они не верят интригану-фоггу,
распространяющему слухи, что Бранд уедет сразу, как только получит
наследство матери. Бранд нужен людям, и он, приняв невыносимо тяжелое
решение, заставляет согласиться с ним Агнес.
Альф умер. Горе Агнес безмерно, она постоянно
чувствует отсутствие сына. Единственное, что у нее осталось, — это вещи и
игрушки ребенка. Внезапно ворвавшаяся в пасторский дом цыганка требует,
чтобы Агнес поделилась с ней своим богатством. И Бранд приказывает
отдать вещи Альфа — все до единой! Однажды увидевшая ребенка Агнес и
Бранда, безумная Герд сказала: «Альф — идол!» Свое и Агнес горе Бранд
считает идолопоклонством. В самом деле, разве они не упиваются своим
горем и не находят в нем извращенного наслаждения? Агнес смиряется с
волей мужа и отдает припрятанный у нее последний детский чепчик. Теперь у
нее не осталось ничего, кроме мужа. Она не находит утешения в вере — их
с Брандом Бог слишком суров, вера в него требует все новых и новых
жертв, а церковь внизу в деревне тесна.
Бранд цепляется за случайно оброненное слово. Он
построит новую, просторную и высокую церковь, достойную проповедуемого
им нового человека. Фогт всячески препятствует ему, у него свои планы
более утилитарного свойства («Работный дом построим / в соединении с
арестным домом, и флигелем для сходок, заседаний / и празднеств
<…> вкупе с сумасшедшим домом»), к тому же фогт против сноса
старой церкви, которую считает памятником культуры. Узнав, что строить
Бранд собирается на собственные деньги, фогт меняет свое мнение: он
всячески хвалит смелость предприятия Бранда, а старую церковь-развалюху
отныне считает опасной для посещений.
Проходит еще несколько лет. Новая церковь
построена, но к этому времени Агнес уже нет в живых, и церемония
освящения церкви воодушевления у Бранда не вызывает. Когда же важный
церковный чиновник заводит с ним речь о сотрудничестве церкви и
государства и сулит ему награды и почести, Бранд не испытывает ничего,
кроме отвращения. Он закрывает здание на замок, а собравшихся прихожан
увлекает в горы — в поход за новым идеалом: их храмом отныне будет весь
земной мир! Идеалы, однако, даже когда они точно сформулированы (чего
Ибсен в поэме намеренно избегает), всегда абстрактны, в то время как
достижение их всегда конкретно. На вторые сутки похода прихожане Бранда
посбивали ноги, устали, оголодали и отчаялись. Поэтому они легко дают
обмануть себя фогту, сообщающему им, что в их фьорд вошли огромные
косяки сельди. Бывшие приверженцы Бранда мгновенно убеждают себя, что
они им обмануты, и — вполне логично — побивают его камнями. Что ж,
сетует Бранд, таковы переменчивые норвежцы — еще совсем недавно они
клялись, что помогут своим соседям датчанам в войне с угрожающей им
Пруссией, но позорно их обманули (имется в виду датско-прусский военный
конфликт 1864 г.)!
Оставшийся один в горах, Бранд продолжает свой
путь. Невидимый хор внушает ему мысль о тщетности человеческих
устремлений и бесперспективности спора с Дьяволом или с Богом («можешь
противиться, можешь смириться — /ты осужден, человек!»). Бранд тоскует
по Агнес и Альфу, и тут судьба преподносит ему еще одно испытание.
Бранду является видение Агнес: она утешает его — серьезных причин для
отчаяния нет, все опять хорошо, она с ним, Альф вырос и стал здоровым
юношей, на своем месте в деревне стоит и их маленькая старая церковь.
Испытания, через которые прошел Бранд, ему только привиделись в страшном
кошмаре. Достаточно отказаться от трех ненавистных ей, Агнес, слов, и
кошмар развеется (три слова, девиз Бранда — «все или ничего»). Бранд
выдерживает испытание, он не предаст ни своих идеалов, ни прожитой жизни
и ее страданий. Если нужно, он готов повторить свой путь.
Вместо ответа из тумана, где только что было видение, звучит пронзительное: «Миру не нужен — умри же!»
Бранд снова один. Но его находит безумная Герд, она
приводит Бранда в «снежную церковь». Здесь на страдальца наконец-то
нисходит благодать милосердия и любви. Но Герд уже видела на вершине
врага — ястреба и стреляет в него. Сходит лавина. Увлекаемый снегом
Бранд успевает задать мирозданию последний вопрос: в самом ли деле
человеческая воля так же ничтожна, как песчинка на мощной деснице
Господа? Сквозь раскаты грома Бранд слышит Голос: «Бог, Он — deus
caritatis!»
Deus caritatis означает «Бог Милостивый». |